Зимой 1921 года от сыпного тифа умер саратовский поэт В. А. Максимов. Молодое дарование его, трагически смятое жизнью еще раньше, чем оборвала его смерть, испытало судьбу, которая часто в дореволюционной России выпадала на долю одаренных натур, имевших несчастье родиться в необеспеченной пролетарской среде. Борьба за существование, не всегда победоносная, замедляла темп творческого развития и налагала печать усталости и горькой иронии на мысли и образы, владевшие душою поэта. Лирик до глубины души, интимный и искренний, В. А. Максимов был лириком разочарования, безнадежности, горькой усмешки над собой.
В цикле «Стихи для любимой» он такими острыми, почти сардоническими строками набрасывает картину своего мучительного разрыва с «высшим планом» жизни:
Можете быть менестрелями, рыцарями из замка,
Нашептывать дамам пленительно-нежные слова…
У меня любимая — глупая, жирная самка,
Способная зевать и хлопать глазами, как сова.
Разве не смешно, когда сердце разрывается от муки,
Когда накипевшее хочется излить хоть как-нибудь,
Что… любимая заломит смуглые, красивые руки,
Потянется и выпрямит упругую грудь?
Можете петь свои песни дамам и девам из замка,
А для моей любимой Блок ненавистней, чем бельмо.
У меня любимая — глупая, жирная самка.
И я с ней пойду сегодня в кинемо.
Развертываясь в этой плоскости тяжелого душевного надлома, граничащего с отчаянием, поэзия В. Я. Максимова, несмотря на несвободную от подражательности технику стиха и затрудненный — больше внешними обстоятельствами, чем недостатком внутренней напряженности — рост самостоятельного художественного «лица» все же обнаруживает в нем черты незаурядной творческой индивидуальности. При всех своих недочетах многие стихи его отличаются глубиной и силой, делающей их подлинно художественными.
Строгий к самому себе и к своим стихам, В. А. не выступал нигде в печати. Он откладывал это до того момента, когда «напишется так, как надо», когда под пером оживет и заговорит «настоящее стихотворение». Единственным, кажется, исключением является цикл стихов под названием «Издевка», помещенный в рукописном сборнике — саратовского литературного содружества «Многоугольник» «Искания».
До «настоящего стихотворения» поэту так и не удалось дожить. Это без преувеличения можно назвать утратой. В горькой и язвительно-острой поэзии В. А. Максимова, если бы она успела развернуться во всю ширь заложенных в ней возможностей, мы имели бы большой силы и выразительности памятник тому уродующему, распинающему на кресте, раздирающему на части живую человеческую душу «старому миру», о котором без таких трагических напоминаний слишком часто и слишком многие, может быть, склонны бывают «жалеть»…
По материалу из журнала «Саррабис»
1921 г.